132 — ( 2473 ) عَنْ عَبْدِ اللَّهِ بْنِ الصَّامِتِ قَالَ قَالَ أَبُو ذَرٍّ:
خَرَجْنَا مِنْ قَوْمِنَا غِفَارٍ وَكَانُوا يُحِلُّونَ الشَّهْرَ الْحَرَامَ فَخَرَجْتُ أَنَا وَأَخِى أُنَيْسٌ وَأُمُّنَا فَنَزَلْنَا عَلَى خَالٍ لَنَا فَأَكْرَمَنَا خَالُنَا وَأَحْسَنَ إِلَيْنَا فَحَسَدَنَا قَوْمُهُ فَقَالُوا: إِنَّكَ إِذَا خَرَجْتَ عَنْ أَهْلِكَ خَالَفَ إِلَيْهِمْ أُنَيْسٌ فَجَاءَ خَالُنَا فَنَثَا عَلَيْنَا الَّذِى قِيلَ لَهُ فَقُلْتُ لَهُ أَمَّا مَا مَضَى مِنْ مَعْرُوفِكَ فَقَدْ كَدَّرْتَهُ وَلاَ جِمَاعَ لَكَ فِيمَا بَعْدُ. فَقَرَّبْنَا صِرْمَتَنَا فَاحْتَمَلْنَا عَلَيْهَا وَتَغَطَّى خَالُنَا ثَوْبَهُ فَجَعَلَ يَبْكِى فَانْطَلَقْنَا حَتَّى نَزَلْنَا بِحَضْرَةِ مَكَّةَ فَنَافَرَ أُنَيْسٌ عَنْ صِرْمَتِنَا وَعَنْ مِثْلِهَا فَأَتَيَا الْكَاهِنَ فَخَيَّرَ أُنَيْسًا فَأَتَانَا أُنَيْسٌ بِصِرْمَتِنَا وَمِثْلِهَا مَعَهَا — قَالَ — وَقَدْ صَلَّيْتُ يَا ابْنَ أَخِى قَبْلَ أَنْ أَلْقَى رَسُولَ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- بِثَلاَثِ سِنِينَ. قُلْتُ لِمَنْ قَالَ لِلَّهِ. قُلْتُ فَأَيْنَ تَوَجَّهُ قَالَ أَتَوَجَّهُ حَيْثُ يُوَجِّهُنِى رَبِّى أُصَلِّى عِشَاءً حَتَّى إِذَا كَانَ مِنْ آخِرِ اللَّيْلِ أُلْقِيتُ كَأَنِّى خِفَاءٌ حَتَّى تَعْلُوَنِى الشَّمْسُ. فَقَالَ أُنَيْسٌ إِنَّ لِى حَاجَةً بِمَكَّةَ فَاكْفِنِى. فَانْطَلَقَ أُنَيْسٌ حَتَّى أَتَى مَكَّةَ فَرَاثَ عَلَىَّ ثُمَّ جَاءَ فَقُلْتُ مَا صَنَعْتَ قَالَ لَقِيتُ رَجُلاً بِمَكَّةَ عَلَى دِينِكَ يَزْعُمُ أَنَّ اللَّهَ أَرْسَلَهُ.
قُلْتُ: فَمَا يَقُولُ النَّاسُ؟ قَالَ: يَقُولُونَ شَاعِرٌ كَاهِنٌ سَاحِرٌ. وَكَانَ أُنَيْسٌ أَحَدَ الشُّعَرَاءِ. قَالَ أُنَيْسٌ لَقَدْ سَمِعْتُ قَوْلَ الْكَهَنَةِ فَمَا هُوَ بِقَوْلِهِمْ وَلَقَدْ وَضَعْتُ قَوْلَهُ عَلَى أَقْرَاءِ الشِّعْرِ فَمَا يَلْتَئِمُ عَلَى لِسَانِ أَحَدٍ بَعْدِى أَنَّهُ شِعْرٌ وَاللَّهِ إِنَّهُ لَصَادِقٌ وَإِنَّهُمْ لَكَاذِبُونَ. قَالَ قُلْتُ فَاكْفِنِى حَتَّى أَذْهَبَ فَأَنْظُرَ. قَالَ فَأَتَيْتُ مَكَّةَ فَتَضَعَّفْتُ رَجُلاً مِنْهُمْ فَقُلْتُ أَيْنَ هَذَا الَّذِى تَدْعُونَهُ الصَّابِئَ فَأَشَارَ إِلَىَّ فَقَالَ الصَّابِئَ. فَمَالَ عَلَىَّ أَهْلُ الْوَادِى بِكُلِّ مَدَرَةٍ وَعَظْمٍ حَتَّى خَرَرْتُ مَغْشِيًّا عَلَىَّ — قَالَ — فَارْتَفَعْتُ حِينَ ارْتَفَعْتُ كَأَنِّى نُصُبٌ أَحْمَرُ — قَالَ — فَأَتَيْتُ زَمْزَمَ فَغَسَلْتُ عَنِّى الدِّمَاءَ وَشَرِبْتُ مِنْ مَائِهَا وَلَقَدْ لَبِثْتُ يَا ابْنَ أَخِى ثَلاَثِينَ بَيْنَ لَيْلَةٍ وَيَوْمٍ مَا كَانَ لِى طَعَامٌ إِلاَّ مَاءُ زَمْزَمَ فَسَمِنْتُ حَتَّى تَكَسَّرَتْ عُكَنُ بَطْنِى وَمَا وَجَدْتُ عَلَى كَبِدِى سُخْفَةَ جُوعٍ — قَالَ — فَبَيْنَا أَهْلُ مَكَّةَ فِى لَيْلَةٍ قَمْرَاءَ إِضْحِيَانَ إِذْ ضُرِبَ عَلَى أَسْمِخَتِهِمْ فَمَا يَطُوفُ بِالْبَيْتِ أَحَدٌ وَامْرَأَتَيْنِ مِنْهُمْ تَدْعُوَانِ إِسَافًا وَنَائِلَةَ — قَالَ — فَأَتَتَا عَلَىَّ فِى طَوَافِهِمَا فَقُلْتُ أَنْكِحَا أَحَدَهُمَا الأُخْرَى — قَالَ — فَمَا تَنَاهَتَا عَنْ قَوْلِهِمَا — قَالَ — فَأَتَتَا عَلَىَّ فَقُلْتُ هَنٌ مِثْلُ الْخَشَبَةِ غَيْرَ أَنِّى لاَ أَكْنِى. فَانْطَلَقَتَا تُوَلْوِلاَنِ وَتَقُولاَنِ لَوْ كَانَ هَا هُنَا أَحَدٌ مِنْ أَنْفَارِنَا. قَالَ فَاسْتَقْبَلَهُمَا رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- وَأَبُو بَكْرٍ وَهُمَا هَابِطَانِ قَالَ « مَا لَكُمَا ». قَالَتَا الصَّابِئُ بَيْنَ الْكَعْبَةِ وَأَسْتَارِهَا قَالَ « مَا قَالَ لَكُمَا ». قَالَتَا إِنَّهُ قَالَ لَنَا كَلِمَةً تَمْلأُ الْفَمَ.
وَجَاءَ رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- حَتَّى اسْتَلَمَ الْحَجَرَ وَطَافَ بِالْبَيْتِ هُوَ وَصَاحِبُهُ ثُمَّ صَلَّى فَلَمَّا قَضَى صَلاَتَهُ قَالَ أَبُو ذَرٍّ. فَكُنْتُ أَنَا أَوَّلُ مَنْ حَيَّاهُ بِتَحِيَّةِ الإِسْلاَمِ — قَالَ — فَقُلْتُ السَّلاَمُ عَلَيْكَ يَا رَسُولَ اللَّهِ. فَقَالَ « وَعَلَيْكَ وَرَحْمَةُ اللَّهِ ». ثُمَّ قَالَ « مَنْ أَنْتَ ». قَالَ قُلْتُ مِنْ غِفَارٍ — قَالَ — فَأَهْوَى بِيَدِهِ فَوَضَعَ أَصَابِعَهُ عَلَى جَبْهَتِهِ فَقُلْتُ فِى نَفْسِى كَرِهَ أَنِ انْتَمَيْتُ إِلَى غِفَارٍ. فَذَهَبْتُ آخُذُ بِيَدِهِ فَقَدَعَنِى صَاحِبُهُ وَكَانَ أَعْلَمَ بِهِ مِنِّى ثُمَّ رَفَعَ رَأْسَهُ ثُمَّ قَالَ « مَتَى كُنْتَ هَا هُنَا ». قَالَ قُلْتُ قَدْ كُنْتُ هَا هُنَا مُنْذُ ثَلاَثِينَ بَيْنَ لَيْلَةٍ وَيَوْمٍ قَالَ: « فَمَنْ كَانَ يُطْعِمُكَ ». قَالَ قُلْتُ مَا كَانَ لِى طَعَامٌ إِلاَّ مَاءُ زَمْزَمَ . فَسَمِنْتُ حَتَّى تَكَسَّرَتْ عُكَنُ بَطْنِى وَمَا أَجِدُ عَلَى كَبِدِى سُخْفَةَ جُوعٍ قَالَ « إِنَّهَا مُبَارَكَةٌ إِنَّهَا طَعَامُ طُعْمٍ ». فَقَالَ أَبُو بَكْرٍ يَا رَسُولَ اللَّهِ ائْذَنْ لِى فِى طَعَامِهِ اللَّيْلَةَ. فَانْطَلَقَ رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- وَأَبُو بَكْرٍ وَانْطَلَقْتُ مَعَهُمَا فَفَتَحَ أَبُو بَكْرٍ بَابًا فَجَعَلَ يَقْبِضُ لَنَا مِنْ زَبِيبِ الطَّائِفِ وَكَانَ ذَلِكَ أَوَّلَ طَعَامٍ أَكَلْتُهُ بِهَا ثُمَّ غَبَرْتُ مَا غَبَرْتُ ثُمَّ أَتَيْتُ رَسُولَ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- فَقَالَ « إِنَّهُ قَدْ وُجِّهَتْ لِى أَرْضٌ ذَاتُ نَخْلٍ لاَ أُرَاهَا إِلاَّ يَثْرِبَ فَهَلْ أَنْتَ مُبَلِّغٌ عَنِّى قَوْمَكَ عَسَى اللَّهُ أَنْ يَنْفَعَهُمْ بِكَ وَيَأْجُرَكَ فِيهِمْ ». فَأَتَيْتُ أُنَيْسًا فَقَالَ مَا صَنَعْتَ قُلْتُ صَنَعْتُ أَنِّى قَدْ أَسْلَمْتُ وَصَدَّقْتُ. قَالَ مَا بِى رَغْبَةٌ عَنْ دِينِكَ فَإِنِّى قَدْ أَسْلَمْتُ وَصَدَّقْتُ. فَأَتَيْنَا أُمَّنَا فَقَالَتْ مَا بِى رَغْبَةٌ عَنْ دِينِكُمَا فَإِنِّى قَدْ أَسْلَمْتُ وَصَدَّقْتُ. فَاحْتَمَلْنَا حَتَّى أَتَيْنَا قَوْمَنَا غِفَارًا فَأَسْلَمَ نِصْفُهُمْ وَكَانَ يَؤُمُّهُمْ إِيمَاءُ بْنُ رَحَضَةَ الْغِفَارِىُّ وَكَانَ سَيِّدَهُمْ. وَقَالَ نِصْفُهُمْ إِذَا قَدِمَ رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- الْمَدِينَةَ أَسْلَمْنَا. فَقَدِمَ رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- الْمَدِينَةَ فَأَسْلَمَ نِصْفُهُمُ الْبَاقِى وَجَاءَتْ أَسْلَمُ فَقَالُوا يَا رَسُولَ اللَّهِ إِخْوَتُنَا نُسْلِمُ عَلَى الَّذِى أَسْلَمُوا عَلَيْهِ. فَأَسْلَمُوا فَقَالَ رَسُولُ اللَّهِ -صَلَّى اللهُ عَلَيْهِ وَسَلَّم- « غِفَارُ غَفَرَ اللَّهُ لَهَا وَأَسْلَمُ سَالَمَهَا اللَّهُ » .
– (Когда-то) мы покинули (места обитания) нашего (племени) гъифар, (члены) которого считали дозволенным запретный месяц[1]. (Оттуда) уехали я, мой брат Унайс и наша мать, (а некоторое время спустя) мы остановились у нашего дяди со стороны матери, который хорошо встретил нас и оказывал нам благодеяния. Это вызвало зависть его соплеменников, и (через некоторое время) они сказали (ему): «Когда тебя (не бывает дома), к ним (приходит) Унайс»[2]. Наш дядя пришёл (к нам) и передал то, что о нас говорили, а я сказал (ему): «(Этим) ты перечеркнул всё доброе, (что сделал для нас) прежде, и теперь (мы не можем оставаться у) тебя». (После этого) мы пошли к нашим верблюдам и погрузили на них (вещи), что же касается нашего дяди, то он закрылся своей одеждой и принялся плакать. Потом мы двинулись в путь (и ехали), пока не остановились близ Мекки, где Унайс стал похваляться нашими верблюдами, (соперничая с одним человеком), а потом они явились к прорицателю, и тот отдал предпочтение Унайсу, который привёл к нам наше стадо и ещё одно такое же.
(‘Абдуллах ибн ас-Самит передал, что Абу Зарр) сказал (ему):
– О сын моего брата, я ведь молился за три года до того, как встретил посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует. Я[3] спросил: «Кому?» Он сказал: «Аллаху». Я спросил: «В какую же сторону ты поворачивался?» Он сказал: «Я поворачивался туда, куда направлял меня мой Всемогущий и Великий Господь, и совершал вечернюю молитву, а в конце ночи падал (и лежал), будто (брошенная на землю) одежда, пока надо мной не поднималось солнце. (Однажды) Унайс сказал мне: «У меня есть дело в Мекке, а ты (оставайся здесь)» после чего ушёл, добрался до Мекки и долго не возвращался. Потом он пришёл, и я спросил: «Что ты делал?» Он сказал: «В Мекке я встретил человека, который исповедует ту же религию, что и ты, и утверждает, что его послал Благой и Всевышний Аллах». Я спросил: «А что говорят люди?» Он сказал: «Они называют его поэтом, или прорицателем, или колдуном», а Унайс сам являлся поэтом. Унайс (также) сказал: «Я слышал слова прорицателей, но его слова не таковы. И я (сравнил) его слова со стихами (разных) размеров, после чего никто не (сможет сказать), что это — стихи. Клянусь Аллахом, он определённо говорит правду, а они лгут!» Тогда я сказал: «(Оставайся здесь), пока я не схожу (в Мекку) и не посмотрю (на него)». (После этого) я пришёл в Мекку, увидел какого-то человека из числа слабых[4] и спросил (его): «Где тот человек, которого вы называете вероотступником?» Он указал на меня и воскликнул: «Вероотступник!» — а люди, находившиеся в вади, бросились ко мне и кидали в меня кусками сухой глины и костями, пока я не упал (на землю), лишившись чувств. (Через некоторое) время я поднялся на ноги и был я красным, как идол[5]. Я подошёл к Замзаму, смыл с себя кровь и попил воды, (а потом), о сын моего брата, я провёл (там) тридцать дней и ночей, ничего не употребляя в пищу, кроме воды Замзама, но, (несмотря на это), располнел так, что у меня на животе появились складки, и (ни разу) не почувствовал голода. (Однажды) в лунную светлую ночь жители Мекки спали. Никто не обходил Каабу, и только две женщины из их числа взывали к Исафу и Наиле[6]. Во время обхода (Каабы) они подошли ко мне, и я сказал: «Жените одного из них на другой»[7], но они не перестали (взывать к идолам). (Кроме того), когда они подошли ко мне, я сказал: «Вложите деревяшку (в их половые органы)» и не стал говорить обиняками[8]. Тут они кинулись прочь, крича: «Будь здесь кто-нибудь из наших (соплеменников, он бы тебе показал)!» Их встретили посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и Абу Бакр, спускавшиеся (с холма, и пророк, да благословит его Аллах и приветствует,) спросил: «Что с вами?» Они ответили: «За покровами Каабы (прячется) вероотступник!» (Пророк, да благословит его Аллах и приветствует,) спросил: «Что он сказал вам?» — и они ответили: «Он сказал нам такие слова, (повторить которые невозможно)!» (После этого) посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, подошёл (к Каабе) и поцеловал (Чёрный) камень, потом совершил обход (Каабы) вместе со своим спутником, потом помолился, а когда он закончил молитву, я сказал: «Мир тебе, о посланник Аллаха». Он ответил: «И тебе (мир) и милость Аллаха», а потом спросил: «Кто ты?» Я сказал: «(Человек) из (племени) гъифар». Потом он поднял руку и коснулся пальцами своего лба[9], а я сказал себе: «Ему не понравилось то, что я (из племени) гифар» и хотел взять его за руку, но мне помешал его спутник, который знал его лучше меня. Потом (пророк, да благословит его Аллах и приветствует,) поднял голову и спросил: «(Сколько времени) ты находишься здесь?» Я сказал: «Тридцать дней и ночей». Он спросил: «Кто же кормил тебя?» Я сказал: «У меня не было никакой еды, если не считать воды Зам-зама, но я располнел так, что у меня на животе появились складки, и я (ни разу) не почувствовал голода». (Пророк, да благословит его Аллах и приветствует,) сказал: «Поистине, (эта вода) благословенна, и она (может заменять) пищу». Потом Абу Бакр, да будет доволен им Аллах, сказал: «О посланник Аллаха, позволь мне накормить его этой ночью», после чего посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и Абу Бакр двинулись с места, а я пошёл вместе с ними. Открыв дверь (своего дома), Абу Бакр принялся (насыпать) нам изюм из Таифа, и (этот изюм) стал первым, что я поел (со времени появления в Мекке). Я провёл (у него некоторое время), а потом пришёл к посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, который сказал: «Мне было указано на землю, где растут пальмы, и я думаю, что это — не иначе, как Ясриб. Не известишь ли ты обо мне твоих соплеменников? Быть может, Аллах принесёт им пользу через тебя, а ты получишь за них награду». После этого я пришёл к Унайсу, и он спросил: «Что ты делал?» Я ответил: «(Вот что): я принял ислам и подтвердил». (Унайс) сказал: «Я ничего не имею против твоей религии. Я тоже принимаю ислам и подтверждаю». Потом мы пришли к нашей матери, и она сказала: «Я ничего не имею против вашей религии. Я тоже принимаю ислам и подтверждаю». А потом мы погрузили (наш скарб) на верблюдов, (двинулись в путь) и приехали к нашим соплеменникам-гъифаритам, вождём которых был Айма ибн Рахада аль-Гъифари, и половина из их числа приняла ислам. (Остальные же) стали говорить: «Мы примем ислам, если в Медину приедет посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, а потом в Медину приехал посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и ислам приняли (остальные гъифариты). Потом (в Медину) явилось (племя) аслям, и (аслямиты) сказали: «О посланник Аллаха, мы принимаем ислам, как (сделали это) наши братья», после чего приняли ислам, а посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Да простит (гъафара) Аллах (племя) гъифар и да спасёт (саляма) Аллах (племя) аслям!»[10] Этот хадис передал Муслим 2473. 
[1] То есть не прекращали военных действий во время запретных или же священных месяцев.
[2] Они имели в виду, что в отсутствие дяди Унайс прелюбодействует с его женой.
[3] То есть ‘Абдуллах ибн ас-Самит.
[4] То есть бедных и не пользующихся влиянием.
[5] Имеется в виду, что Абу Зарр был залит кровью, как один из идолов, которым многобожники приносили свои жертвы.
[6] Исаф и Наиля — имена идолов, которым поклонялись курайшиты и хузаиты.
[7] То есть жените Исафа на Наиле. Как сообщается в «Книге об идолах», Ибн ‘Аббас передал, что «Исаф, мужчина из племени джурхум, которого звали Исаф ибн Я’ля, и На’иля, дочь Зайда из племени джурхум, которую он полюбил в Йемене, пришли совершить паломничество. Они вошли в Каабу, увидели, что люди не обращают на них внимания и что Дом почти пуст, и он совершил с ней блуд в Доме, и оба они были обращены в камень» (Хишам ибн Мухаммад аль-Кальби. Книга об идолах / Пер. с араб., прим. Вл. В. Полосина. М„ 1984. С. 16).
[8] Иначе говоря, Абу Зарр намеренно использовал грубое выражение, чтобы нанести оскорбление идолам и разгневать курайшитов.
[9] Как указывается в комментариях, этот жест выражал удивление, поскольку пророку, да благословит его Аллах и приветствует, было непонятно, почему незнакомый человек обращается к нему с мусульманским приветствием.
[10] Возможен и другой перевод: «Аллах простил [племя] гъифар и Аллах спас [племя] аслям».
